Случилось это 10 июля 1976 года в итальянском городке Севезо. Взрыв на принадлежащем Швейцарии химическом заводе выбросил в атмосферу облако диоксина – одного из самых страшных ядов, известных человеку.

До катастрофы в Севезо было семнадцать тысяч жителей. Живописный городок, лежащий у подножия зеленых холмов в долине реки По в окружении зеленых полей и лесов, привлекал многочисленных туристов из Милана.

Был субботний день, и завод практически не работал.

Сто пятьдесят человек отдыхали у себя дома, а десять ремонтников занимались профилактическим осмотром оборудования.
Здесь находилось вспомогательное производство одной из самых больших в мире фармацевтических компаний Хоффман – Ля-Рош.

В этот день химический реактор завода был заглушен. Но рабочие, сидевшие за чашкой кофе в столовой, вдруг услышали громкий хлопок, за которым последовал жуткий пронзительный свист. Рабочие выбежали наружу и увидели, как через предохранительные клапаны, установленные в верхней части аппарата, под огромным давлением вырывается смертоносный газ диоксин.
В течение нескольких минут с неба, словно снег, густо сыпались частицы химиката, а воздух наполнился едким запахом хлорина. Рабочие открыли аварийные краны, и в реактор хлынула холодная вода. Но в это время уже сформировавшееся облако медленно поплыло над сельской местностью, отправляясь в свое зловещее путешествие.

Людей, сидевших под навесами уличных кафе или готовящихся к обеду дома, вдруг охватили приступы кашля. Из глаз посыпались слезы. Позже, когда облако ушло, все стали жаловаться на головные боли и тошноту. Тягучий и едкий запах висел в воздухе.

Многие годы после катастрофы Севезо был городом-призраком. Покинутый людьми, он выглядел словно декорация к какому-то фантастическому фильму. Как за Берлинской стеной, за щитами с надписями об экологическом бедствии укрылись дома, магазины, рестораны, школы… “Зараженный район – не въезжать!” – гласили надписи на пяти языках. Безвольно повисли телефонные провода: ни туда, ни оттуда больше никто не звонил.
Некогда оживленный и красивый городок превратился в мертвую зону. Севезо стали называть итальянской Хиросимой.

Как и при Чернобыльской катастрофе, которая произошла позже, человеческая ошибка обернулась для ничего не подозревающих жителей Севезо бедствием планетарного масштаба.

Диоксин – сопутствующий продукт при производстве трихлорфенола, который используется для изготовления дезодорантов и мыла. Если развести в воде всего лишь 90 миллиграммов этого вещества, то этого будет достаточно, чтобы умертвить 8 миллионов человек. В тот черный летний день на свободу вырвался демон, способный убить 100 миллионов. Нужны многие годы, чтобы оценить все последствия отравления почвы, определить, сколько бед оно еще принесет будущим поколениям людей.

1948–1976 гг. Завод и привычка к его ядам.

Еще в 1948 году вокруг завода ICMESA поднялись протесты населения города Севезо в отношении газов и запахов, исходящих от местной речки, которые также были связаны с заводскими выбросами.
В следующем году муниципальный совет Севезо рассмотрел вопрос о водах, которые сбрасывались в ручей и не были должным образом очищены ICMESA, и которые распространяли «тошнотворные и невыносимые запахи в атмосфере».
Члены совета собрали жалобы граждан и поддержали их, потому что в некоторых частях муниципальной территории воздух стал «абсолютно непроницаемым для дыхания из-за паров, исходящих от сточных вод компании ICMESA».
По этой причине городской совет предложил мэру зафиксировать вредность газов, исходящих от ICMESA, и вместе с коллегой из Меды принять меры для подачи протеста в «вышестоящие органы власти», чтобы обязать компанию выполнить те работы, которые были необходимы для устранения обнаруженных серьезных проблем.

Через несколько лет, 2 мая 1953 года, ветеринарная служба муниципалитета Севезо установила отравление овец из-за сбросов ICMESA.

Ветеринар консорциума Мальгарини не получил никаких разъяснений по этому поводу из-за «сдержанности» представителя завода.
Пару месяцев спустя, 1 июля 1953 года, санитарный врач Дель Кампо сообщил мэру муниципалитета Меда, что «неприятный токсический эпизод со смертью 13 овец» произошел в ручье непосредственно ниже по течению сброса сточных вод с завода ICMESA».

В своем отчете санитарный врач, указав, что ICMESA производит продукты серии «ацетаты, салицитаты и спирты», констатировал вредность вод ручья, вызванную заводскими стоками. По этим причинам Дель Кампо полагал, что существуют данные, позволяющие квалифицировать фабрику в Меде как «вредную для здоровья промышленность».
Через несколько дней, 7 июля 1953 года, ICMESA в длинной записке, подписанной управляющим директором Реццонико, заявила, что не согласна с утверждениями врача, и отвергает ответственность за смерть 13 овец.
28 августа 1953 г. ICMESA подтвердила свою позицию, также посчитав «абсурдными» обвинения, выдвинутые против отрасли, которая работала «честно и соблюдая условия охраны окружающей среды и здоровья и находится среди самых современных в Италии».

Несколько лет спустя, 2 мая 1962 года, мэр Меды, Дозио, который 5 апреля попросил компанию проинформировать об эволюции ситуации с промышленными отходами, предупредил ICMESA, что на последней сессии городского совета некоторые Советники обнаружили, что очень часто на севере завода возникали пожары из отходов, в результате чего возникали «непроницаемые для дыхания дымовые облака», вредные для здоровья населения.
Мэр призвал компанию принять необходимые меры предосторожности при сжигании отходов, чтобы избежать проблем, на которые жалуется население.
14 мая 1962 г. завод ICMESA в очередной раз отверг обвинения, ограничив эпизод одним пожаром, который возник по неизвестным причинам и быстро потушен через три четверти часа. Однако компания приняла максимальные меры предосторожности, чтобы избежать подобные случаи впредь.
Спустя почти год, 7 мая 1963 года, мэр Меды снова поставил под сомнение ICMESA в связи с новым пожаром, связанным с отходами и отходами переработки, оставленными на неогороженной земле, принадлежащей компании, подчеркнув, что возникли паника среди населения и серьезная опасность для железной дороги и других дорог.

ICMESA также попросили принять меры, чтобы избежать новых эпизодов подобного рода, и напомнили, что отходы не следует оставлять на земле, а необходимо «уничтожать с помощью процедур, обеспечивающих общественную или частную безопасность».

11 мая 1963 года ICMESA возложила ответственность за этот второй пожар на некоторых пастухов, которые остановились возле фабрики и якобы после того, как зажгли огонь, сбежали. По просьбе мэра 25 мая 1963 года ICMESA также взяла на себя обязательство ограждать захоронение отходов к северу от завода.

Проблема загрязнения местной реки всегда находилась в центре внимания провинции.

Проведенный в 1965 году анализ показал загрязненность воды как химическими компонентами, так и с биологической точки зрения, поскольку вода определяется как «высоко токсичная». Поэтому требовалось усовершенствовать очистную установку, что и было поручено ICMESA в ноябре 1965 года. Проверка, проведенная в 1966 году, показала, что, несмотря на внесенные изменения, установка по-прежнему не дала удовлетворительных результатов.
18 октября 1969 года муниципалитет Меды получил очередной отчет из провинциальной лаборатории гигиены и профилактики:

“Неоднократные проверки, проведенные как внутри, так и за пределами завода ICMESA в Меде, приводят к выводу, что ситуация с выбросами компании, о которой идет речь, должна быть пересмотрена в свете новых результатов и расследований, более серьезных и более сложных, чем те, которые проводились до сих пор.

Надо принять во внимание, что загрязнения не ограничиваются водными притоками и, следовательно, имеют первичный и непосредственный характер и распространяются в протекающих бассейнах вне завода, включая твердые, слизистые и жидкие вещества различной и неустановленой природы, а также в результате сгорания в открытом, примитивном и неконтролируемом сжигании продуктов различных видов […]. Эти действия, помимо множества тошнотворных, стойких запахов, которые охватывают радиус в несколько сотен метров и упорно сопровождают чувства и одежду гостя в течение нескольких дней, на самом деле представляют собой непрерывную и постоянную опасность для водоносных горизонтов и для притоков реки, протекающих в нескольких десятков метров [… ]. Поэтому, с большой тревогой, Лаборатория сообщает об этой ситуации, осуждая абсолютное отсутствие осторожности и дальновидности, которые компания обязана соблюдать в соответствии с общественным благом и с элементарным здравым смыслом.

18 декабря 1969 г. санитарный врач Серджи, ссылаясь на отчет от 18 октября, заявил, что ICMESA представляет собой «значительный серьезный источник загрязнения», как жидкого, так и газообразного. Серджи также утверждал, что «вредоносное действие этого загрязнения» не ограничивалось территорией, окружающей завод, но через поверхностный водоносный горизонт, атмосферу и реку оно распространялось «на районы, даже далекие от источника загрязнения». «Учитывая серьезность вышеупомянутых выводов», врач попросил мэра Меды издать приказ «в соответствии с действующим законодательством», по которому завод компании ICMESA должен был принять «эффективные, стабильные и постоянные меры».

В начале 1974 года ICMESA снова уведомила провинцию Милан и Управление гражданского строительства о скором начале работ по строительству новой водоочистной установки, которая, однако, так и не была запущена, о чем свидетельствует еще один новый анализ, проведенный провинцией 2 декабря 1974 г., который позволил сделать следующие выводы:

«Использованная вода, которую ICMESA сбрасывает в реку, загрязнена химически и чрезвычайно токсична с точки зрения отравления рыб. Поэтому срочно необходимы конкретные и эффективные восстановительные работы. Компания также должна обеспечить более подходящее место для размещения ила, который в настоящее время в результате просачивания может загрязнять подземные пласты».

В конце 1974 года технический директор ICMESA Хервиг фон Цвель был привлечен к суду за то, что «в результате нескольких административных действий одного и того же преступного плана, подверг разрушающим изменениям и отравлению грунтовые воды».
5 сентября 1975 года после новой инспекции провинция подтвердила обвинения в загрязнении грунтовых вод в адрес фабрики. Несмотря на отчет провинции, Хервиг фон Цвель был оправдан 15 июня 1976 г. за «недостатком улик».

( По материалам сайта http://www.boscodellequerce.it/ )

Игорь Агафонов

Похожая запись

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

2 × 1 =