ИСТОРИЯ

Шум вокруг СОЗ пришел к нам с Запа­да. Отсюда заметный “западный налет” на этой проблеме, который вполне прием­лем в информационном плане и совсем негож, когда речь идет о вопросах права, в том числе — вопросах заключения обя­зательного для всех стран международ­ного соглашения.

Официальные инстанции Запада выде­лили в качестве СОЗ покалишь 12 мише­ней для приложения своей активности в области химической безопасности. Вот первый список этих мишеней:

диоксины, фураны, полихлорбифенилы (ПХБ), ДДТ, гексахлорбензол, токсафен, альдрин, дильдрин, эндрин, хлордан, мирекс, гептахлор.

Список включает 10 конкретных целе­вых продуктов (ПХБ и 9 хлорорганических пестицидов). Кроме того, в него вхо­дят две “нецелевые” группы веществ, по­являющихся вопреки желанию людей, — диоксины и фураны.

По существу, в нынешнем виде этот список не более чем гибрид всего лишь двух проблем — диоксиновой (3 названия – диоксины, фураны и ПХБ) и хлорпестицидной (остальные 9 наименований).

По самому списку следует дать три ре­марки.

Во-первых, реальный список СОЗ, опас­ных в рамках системы химической безо­пасности любого государства, много шире, чем те 12 веществ, которые кано­низированы в западном мире (причем ка­нонизированы с учетом очевидных инте­ресов корпораций-производителей).

Во-вторых, этот список — лишь пере­чень опасных хлорорганических веществ, и он совсем не затрагивает другие опас­ные органические вещества, причем не только пестициды (фосфорные, азотные, ртутные, мышьяковые, бромные и т.д.).

В-третьих, даже среди канонизирован­ных 12 СОЗ есть вещества, которые “наши”, то есть которые в первую очередь необходимо иметь в виду при решении российских экологических проблем, и ко­торые “не наши”, то есть важные для нас, скорее, в рамках международной “хими­ческой солидарности”.

ДИОКСИНОВАЯ ГРУППА: ВЗГЛЯД ИЗ РОССИИ

Начнем с бесспорных веществ, состав­ляющих диоксиновую группу в списке из 12 СОЗ.

ДИОКСИНЫ и ФУРАНЫ (на самом деле имеются в виду в первую очередь полихлорированные дибензо-n-диоксины и полихлорированные дибензофураны). Эти продукты не являются отдельными хи­мическими веществами, а очень большой группой веществ, причем каждое из них обладает различной токсичностью (острой и хронической). Из 210 полихлорирован­ных диоксинов и фуранов наиболее ток­сичными считаются 17 (7 диоксинов и 10 фуранов). Диоксины и фураны приходят в каждую страну (и СССР/Россия — не ис­ключение) в серьезных количествах в свои сроки — вместе с промышленной рево­люцией. И это надолго. Имеется множе­ство технологий, которые генерируют ди­оксины в опасных для благополучия био­сферы количествах. Однако ликвидиро­вать все без исключения диоксиногенные технологии невозможно, как нельзя зап­ретить промышленность.

Самый токсичный диоксин — 2,3,7,8- дибензо-n-диоксин — оказался “участни­ком” химической войны армии США во Вьетнаме.

Мировая наука полагает, что в биосфе­ре Земли обращается всего несколько де­сятков тонн диоксинов. Однако этот рас­чет не очень корректен, поскольку не учи­тывает данных по двум “белым пятнам”

  • России и Китаю.

Диоксинами загрязнена если не вся наша страна, то промышленная ее часть — точно. Во всяком случае, серьезную заг­рязненность диоксинами таких “химичес­ких городов”, как Уфа и Чапаевск, Дзер­жинск и Кемерово, Березники и Волгог­рад, Новочебоксарск и Новомосковск, Усолье-Сибирское и Зима, можно было пред­полагать и до соответствующих измере­ний. Исследования лишь подтвердили эти предположения.

Диоксины и фураны накапливаются в различных средах, в первую очередь в та­ком природном накопителе, как почва, и они способны оставаться в почвах долгие годы. Время ПОЛУисчезновения диокси­нов из почв — 12-15 лет, однако имеются и менее оптимистические данные. В на­стоящее время еще не существует техно­логий, которые помогли бы реабилитиро­вать почвы, загрязненные диоксинами.

В живых организмах диоксины сохра­няются столь же долго, как и в почвах. На­копителем являются в основном (практи­чески на 90%) жировые ткани — свинина, жирная говядина, женское грудное моло­ко и т.д. При этом доля диоксинов может расти по мере перехода из одного живо­го организма в другой по пищевой цепи (биоаккумуляция). Особенно опасен пере­ход диоксинов от матери к еще неокреп­шему грудному младенцу.

Период полуисчезновения диоксинов и фуранов из организма человека — 5-7 лет.

Диоксины и фураны оказывают на жи­вые организмы многостороннее токсичес­кое действие, в том числе мутагенное, те­ратогенное, эмбриотоксическое, канцеро­генное. Однако важнейшим следует счи­тать способность диоксинов и фуранов подавлять иммунную систему живых су­ществ в самых малых дозах.

Диоксины и фураны — универсальные загрязнители окружающей среды любой страны, они входят во все мыслимые спис­ки вредных веществ. Список СОЗ — лишь один из них.

ПХБ. Как и диоксины, ПХБ — это смеси вредных веществ, причем в каждой стра­не (фирме-производителе) состав смеси может быть свой.

Еще в 1930-х годах кому-то пришло в голову, что раз ПХБ могут служить “него­рючим” трансформаторным маслом, эти трансформаторы и конденсаторы можно ставить прямо в цеха. В послевоенные годы в СССР было изготовлено множество электротехнических устройств на основе ПХБ. Особенно ухватилась за ПХБ оборон­ка, и в настоящее время эти устройства стоят на военных заводах, на подводных лодках и т.д. <…>

Когда ПХБ начинают подгорать во вре­мя пожара, они частично превращаются в полихлорированные дибензофураны. Токсичность при этом повышается в сот­ни, а то и в тысячи раз. И это становится чрезвычайно опасным. Например, когда в апреле 1993 г. на КамАЗе спалили цех двигателей с участием лишь одного (из нескольких сотен) трансформатора с ПХБ- наполнением, руководство Татарии сде­лало вид, что ничего не произошло. Заг­рязненные диоксинами обломки просто сгребли и куда-то запрятали. Сейчас на­стало время, когда ликвидаторы должны начать болеть, так выходит по срокам.

Для России и стран СНГ ПХБ — особен­но мощная опасность. Они растащены были по всему СССР, особенно военны­ми… Где все это? В свое время ПХБ про­изводили два завода — в Новомосковске и в Дзержинске, причем снабжали они не только электротехническую промышлен­ность. Крупные конденсаторные и транс­форматорные заводы оказались за пре­делами России (в Казахстане, Армении, Узбекистане). Землетрясение в Ленина­кане (ныне Гюмри) уничтожило всю доку­ментацию вместе с конденсаторным за­водом. Отделы сбыта трансформаторно­го завода в Чирчике и конденсаторного завода в Усть-Каменогорске не сообщают информации. Ну а российский конден­саторный завод в Серпухове списка ад­ресов, куда они конденсаторы поставля­ли, тоже не дает. Говорят, это конфиден­циальная информация. <…> Так что со­бирать информацию о рассеянных по на­шим просторам трансформаторах и кон­денсаторах придется по крохам. Ну а о том, куда делось отработанное трансфор­маторное масло, мы вряд ли когда узна­ем. Во всяком случае, известно, что Авто­ВАЗ сливал ПХБ из старых трансформа­тов просто в Волгу.

ХЛОРНЫЕ ПЕСТИЦИДЫ С СОВЕТСКИМ УКЛОНОМ

Состав пестицидной группы СОЗ очень спорный, поскольку их подбор — американо-западноевропейский. Из хлорпестицидной группы для нас имеют какое-то значение лишь три СОЗ — ДДТ, гексах­лорбензол и токсафен.

ДДТ — это единственный важный для нас пестицид из всего списка 9 офици­альных СОЗ-пестицидов. Он производил­ся в СССР десятками тысяч тонн в год, в отдельные годы доходило до сотен тысяч; производители —заводы Москвы, Киева, Дзержинска (2 завода), Чувашии (2 заво­да — в Вурнарах и Новочебоксарске). Не­умеренная активность в применении ДДТ привела к тому, что им покрыли ровным слоем всю страну. В 1970 году по требо­ванию мирового сообщества ДДТ в СССР “запретили”. Точнее, запретили произно­сить и писать слово “ДДТ”. Сам же пести­цид продолжали и производить, и исполь­зовать. Но поскольку не было слова, нет данных о серьезных измерениях, так же как нет необходимых для экологических оценок документов. Ближе к 1990-м ДДТ был все-таки изъят из подпольного обо­рота, и он попал в тайные захоронения, которые, кстати, по указаниям обкомов КПСС стали устраивать еще в 1970-х го­дах в каждой области. И следы этих захо­ронений теперь очень трудно отыскать. Между прочим, считалось, что для армии ДДТ надо иметь побольше. Что касается экологии ДДТ, то важно иметь в виду, что в почвах необходимо искать не только сам ДДТ, но и продукты его трансформации

  • они и столь же токсичны, и столь же устойчивы в природе. И сам ДДТ, и его метаболиты способны переходить из од­ного живого организма в другой по пи­щевой цепи.

ГЕКСАХЛОРБЕНЗОЛ раньше выпус­кался в Чапаевске. Его брала армия и ис­пользовала в своих пиротехнических со­ставах. Недавняя попытка армии добить­ся возобновления производства не увен­чалась успехом, однако сами по себе пи­ротехнические составы могут храниться бесконечно. Как пестицид гексахлорбен­зол применялся у нас мало, хотя налажи­валось производство на заводе именно под маркой пестицидов.

ТОКСАФЕН (полихлоркамфен) — это сугубо западный пестицид. В СССР по­лихлоркамфен использовался незначи­тельно, производился очень мало в Чапа­евске, однако запрещен был лишь в 1991 году. Наши труженики села предпочита­ли родственный пестицид ПОЛИХЛОР­ПИНЕН, который на Западе менее извес­тен и потому не входит в канонический список. Производители полихлорпинена

  • заводы Киева, Чапаевска и Дзержинс­ка. Когда в СССР шла борьба за сахарную свеклу, полихлорпинен применяли без меры, им засыпали Краснодарский край, Украину, в общем, свеклосеющие районы.

В 1978-1981 годах он был запрещен. Од­нако сам полихлорпинен постановлений не читает, и теперь придется ждать, ког­да все это рассосется — загрязненную по­чву очистить трудно.

ХЛОРНЫЕ ПЕСТИЦИДЫ ЗАПАДНОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ

АЛЬДРИН и ДИЛЬДРИН в СССР пы­тались производить очень давно, но уже в начале 1970-х годов поняли, что все жи­вое от них подыхает. Фактически мы при­меняли эти пестициды мало и очень дав­но: альдрин был запрещен в 1972 г., дильдрин — позже. С другими было то же са­мое. ГЕПТАХЛОР запретили в 1986 г., ЭНДРИН — тоже очень давно (год неиз­вестен, поскольку запрет был введен в секретном документе). МИРЕКС — это чужой пестицид, потому что термиты — не наш профиль, а с муравьями мы вро­де бы не боремся (в почве мирекс, кста­ти, превращается в кепон, который явля­ется ничуть не меньшим СОЗ, чем сам мирекс, но в список СОЗ почему-то не по­пал). ХЛОРДАН для нас тоже нехаракте­рен.

Таким образом, о 6 СОЗ из 12 офици­ально названных жителям нашей страны можно просто забыть — настолько они “не наши”. <…>

ХЛОРНЫЕ ПЕСТИЦИДЫ, НЕ ВОШЕДШИЕ В СПИСОК СОЗ

Переходя от канонизированных СОЗ — хлорных пестицидов к действительно опасным для нашей окружающей среды, в первую очередь необходимо указать, помимо уже упоминавшегося полихлор­пинена, на ГЕКСАХЛОРЦИКЛОГЕКСАН (ГХЦГ). На самом деле ГХЦГ (раньше его называли гексахлоран) — это не одно ве­щество, а смесь из 8 изомеров. Линдан (гамма-изомер) — лишь один из 8, кото­рый, собственно, эффективен в сельском хозяйстве как инсектицид. Остальные 7 не работают по прямому назначению (против насекомых), а лишь загрязняют природу, причем не только в Чапаевске, где его производили.

С помощью ГХЦГ мы перемазали всю страну, прежде чем запретили в 1991 году. Однако в почвах он остался и будет там оставаться долгие годы.

НЕХЛОРНЫЕ ПЕСТИЦИДЫ, НЕ ВОШЕДШИЕ В СПИСОК СОЗ

Укажем на несколько пестицидов “все­мирного значения”, которые вполне мог­ли бы пополнить список СОЗ, хотя и не относятся к числу хлорорганических ве­ществ.

Это, во-первых, гербициды триазино­вого ряда АТРАЗИН и ПРОПАЗИН, карбамат СЕВИН (инсектицид — заменитель ДДТ) и тиокарбамат ЯЛАН (гербицид). Все они входят в группу азоторганических соединений. И все уже давно стали предметом головной боли для экологов всего мира.

Далее, фосфорорганический инсекти­цид МЕТАФОС первого класса опаснос­ти теоретически считается не очень дол­гоживущим, каки многие другие. Однако на самом деле его нашли в Кировской об­ласти в частных питьевых колодцах через 20 лет после тайного захоронения.

Наконец, можно указать на примеры смешанных соединений. Инсектицид БА- ЗУДИН относится к числу фосфоразоторганических соединений, а ХЛОРО­ФОС и ДИХЛОФОС — фосфорхлорорганических соединений. Об их судьбе в природной среде уже накоплен большой объем информации. Все перечисленные пестициды могут сохраняться в природ­ной среде годами. Что касается преде­ла, когда нестойкий пестицид переходит в разряд “стойких”, то он очевиден — это способность сохраняться в природной среде более одного сельскохозяйствен­ного сезона.

Всем этим пестицидам — место в спис­ке СОЗ. И не только им.

БОЕВЫЕ ОТРАВЛЯЮЩИЕ ВЕЩЕСТВА

Отравляющие вещества (ОВ) относят­ся к числу “наших” СОЗ. Это чисто совет­ские токсиканты, которые не пополнили список СОЗ, скорее всего, из чисто поли­тиканских соображений, например, в це­лях сбережения нервной системы генера­литета СССР/России.

ЛЮИЗИТ (по классификации нашей ар­мии, стойкое ОВ кожно-нарывного дей­ствия) прекратили производить в Чапаев- ске еще в 1945 г. А продукт его транс­формации хлорвиниларсиноксид находят в окружающей среде этого города через 50 лет после войны. Найдут и в Дзержин­ске (в “белом море”, в донных отложени­ях Волосянихи, в заводских стенах на “Капролактаме”, где его также произво­дили и в годы Второй мировой войны, и в послевоенные годы), и недалеко от Пен­зы в местах уничтожения ОВ. Найдут в Камбарке (Удмуртия), где происходило тайное уничтожение люизита многие годы. Конечно, если будут искать. Кста­ти, этот продукт не менее токсичен, чем сам люизит, зато много более устойчив в природной среде. Структурно эта бомба замедленного действия относится к мышьякхлорорганическим соединениям.

ИПРИТ (стойкое ОВ кожно-нарывного действия и общеизвестный мутаген) пре­кратили закапывать в Москве на военно­химическом полигоне в Кузьминках 40 лет назад. Мы же нашли это стойкое ОВ в по­чве возле пруда в октябре 1998 года. В этом пруду москвичи купаются, ловят рыбу. По строению иприт относится к се- рахлорорганическим соединениям. Найти его можно не только в Москве (причем в очень многих местах), но и в Дзержинс­ке, Чапаевске, Волгограде, Березниках и многих других местах.

Советский V-ГАЗ (самое мощное ОВ не­рвно-паралитического действия) выпуска­ли в Новочебоксарске (Чувашия) до 1987 года. В книгах пишут, что в природной среде V-газ сравнительно быстро разла­гается до нетоксичных продуктов. Это не­правда. Во-первых, нетоксичен лишь один из продуктов (85%), тогда как другой, от­носящийся к группе фосфоразоторгани- ческих соединений — очень ядовит, и это 15% исходного количества. Во-вторых, сам V-газ является стойким ОВ (по клас­сификации армии СССР/России), и соору­жения он загрязняет надолго, если не на­всегда. Это в первую очередь относится к цехам завода в Новочебоксарске. Эти цеха горячие головы собираются не унич­тожать, как того требует ратифицирован­ная Россией Конвенция о химическом ору­жии, а “конверсировать”.

Таким образом, к стойким ОВ как нельзя лучше подходит пожелание древних — ищите и обрящете.

РАКЕТНЫЕ ТОПЛИВА КАК СОЗ

Ракетно-топливная экологическая тема — наименее изученная. Между тем труд­но найти в бывшем СССР место, где бы не побывало токсичное ракетное топливо под названием ГЕПТИЛ (химическое на­звание — несимметричный диметилгидразин). Речь идет о самых разных раке­тах — стратегических и тактических, мор­ских и космических, ракетах ПВО и про­тиворакетах.

Гептил — это азоторганическое соеди­нение, которое можно рассматривать как серьезный экотоксикант. Он может про­существовать в окружающей среде без разложения долго, особенно в восстано­вительных условиях, где-нибудь на севе­ре, в районах болот (куда военные стара­ются сбросить промежуточные ступени стратегических, морских и космических ракет). А когда нам говорят, что гептил разлагается или окисляется, то забывают сообщить, что продукты окисления тоже токсичны, причем некоторые из них отно­сятся к числу ярых канцерогенов и мута­генов.

Известные обществу данные о загряз­нении гептилом окружающей среды нич­тожны. Однако и эти результаты измере­ний занижены, в том числе потому, что “секретные” организации просто не уме­ют определять гептил в почве и биологи­ческих средах.

В настоящее время уже можно сказать, что по крайней мере половина регионов России испытала на себе воздействие геп­тила.

Этот опасный экотоксикант произво­дился сначала в Дзержинске (Нижегород­ская область), Перми, Кемерове, Куйбы­шеве (Новосибирская область). Особен­но серьезно пострадали Салават (Башки­рия) и Ангарск (Иркутская область), где были специально построены мощные неф­техимические комбинаты, нацеленные на выпуск гептила.

Производство стратегических и косми­ческих ракет, работающих на гептиле, на­лажено в Москве (завод им. Хруничева), Днепропетровске (“Южмаш”), Омске (за­вод “Полет”). Данные о влиянии этих про­изводств на здоровье людей от общества скрыты.

Двигатели для жидкостных ракет, рабо­тающих на гептиле, изготавливают в двух городах — Омске и Воронеже, а испыты­вают — вне городов (поселок Крутая Гор­ка и Шиловский Лес, соответственно).

Работы по ремонту и переоборудова­нию морских ракет различного класса с жидкостными двигателями (топливо — гептил), в том числе ракет для подвод­ных лодок, ведутся в Северодвинске (Ар­хангельская область) и в Большом Камне (недалеко от Владивостока). Тем же за­нят и химический завод “Факел” в закры­том городе Красноярск-35.

Обществу сообщены некоторые места падения первых и вторых ступеней кос­мических ракет, заправлявшихся гепти­лом: Джезказганская область (Казахстан), Архангельская область, Республика Коми, Республика Хакасия, Республика Тыва, Ал­тайский край (в том числе Республика Гор­ный Алтай). При приземлении в этих сту­пенях остаются большие количества геп­тила.

Стратегические ракеты, стартующие с трех ракетных полигонов — Капустина Яра (Астраханская область), Плесецка (Архан­гельская область) и Байконура (Казах­стан), — приземляются на Камчатке. Од­нако обществу не сообщены места при­земления промежуточных ступеней этих ракет, в которых имеются остатки гепти­ла (Республика Саха — Якутия).

Стратегические ракеты, заправлявши­еся гептилом, стояли или стоят на бое­вом дежурстве в 29 пунктах бывшего СССР, в том числе на трех сухопутных ра­кетных полигонах. Остальные 26 пунктов таковы: Алтайский край (Алейск), Амурс­кая область (Свободный), Ивановская об­ласть (Тейково), Кировская область (Юрья), Калужская область (Козельск), Ко­строма, Красноярский край (Гладкая и Ужур), Курганская область (Шадринск), Марийская Республика (Йошкар-Ола), Но­восибирск, Пермская область (Бершеть), Саратовская область (Татищево), Сверд­ловская область (Верхняя Салда), Тверс­кая область (Выползово), Томская область (Итатка), Оренбургская область (Домба- ровский), Челябинская область (Карталы), Читинская область (Дровяная и Ясная), Украина (в пос. Деражная возле г. Хмель­ницкий и в Первомайске Николаевской области), Казахстан (Джамбул, Держа­вин» и Жангизтобе), Литва (Кармелава). Время от времени гептил из ракет слива­ли и заменяли на новый. Его отправляли на склады и заводы на переработку, а от­ходы ненужного гептила выливались в со­седние болота и озера, которые в настоя­щее время называются местными жите­лями “мертвыми”.

Морские баллистические ракеты, зап­равлявшиеся гептилом, испытывались на морском ракетном полигоне в Неноксе (Архангельская область). Размещены они на подводных лодках, которые дислоци­руются во многих пунктах Мурманской об­ласти, Приморского края, Камчатки.

Уничтожение сухопутных стратегичес­ких ракет и стратегических ракет подвод­ных лодок, в которых в качестве топлива использовался гептил, происходило и про­исходит в Пибаньшуре (Удмуртия), Суро- ватихе (Нижегородская область), Серги­евом Посаде (НИСХИ, Московская об­ласть), Ревде (Екатеринбургская область), Пашино (Новосибирская обл.), Краснояр­ске (Красмашзавод). Данные о загрязне­нии гептилом окружающей среды обще­ству не сообщены.

Уничтожение ненужных запасов гепти­ла происходило и будет происходить в больших масштабах на крупных армейс­ких складах гептила — в Нижней Салде (Екатеринбургская область), Красноярс­ке, Ильино (Нижегородская область), Мошково (Новосибирская область), Ту­ринской (Читинская область), Ванино (Ха­баровский край), Мулянке (Пермская об­ласть), Раде (Тамбовская область) и Ла­тышской (Московская область). Экологи­ческих данных нет. Судьба гептила, хра­нившегося при полках и дивизиях Ракет­ных войск стратегического назначения, неизвестна.

БРОМОРГАНИЧЕСКИЕ СОЗ

В число броморганических соединений, широко применяемых в жизни цивилиза­ции запада, входят такие, например, как ПОЛИБРОМБИФЕНИЛ и АНТИПИРЕНЫ. Все они не входят в международный спи­сок СОЗ, потому что корпорации-произ­водители, скорее всего, еще не готовы к их замене. Антипирены придают дереву, тканям, пластмассам негорючесть, одна­ко реально в момент пожара эти предме­ты становятся источниками диоксинов.

С той лишь разницей, что образуются на пожаре не хлордиоксины, к которым все как-то привыкли, а бромдиоксины, о которых мы понятия не имеем, или сме­шанные хлорбром-, которые и на Западе-то не умеют измерять, не то что у нас.

БУДУЩЕЕ

Итак, любой серьезный список СОЗ, со­ставленный без оглядки на интересы про­мышленных корпораций и армий, не мо­жет быть ограничен 12 уже канонизиро­ванными хлорорганическими веществами. Он должен быть расширен как минимум до 30 продуктов. Выше они уже названы, однако имеется немало “кандидатур”, пока не названных.

В целом в этот список должны входить не только соединения хлора, но также стойкие органические соединения фос­фора, мышьяка, азота, ртути, серы, бро­ма. Список должен включать не только гражданские, но и военные продукты. И, наконец, список должен включать веще­ства, проходящие по самым различным “группам интересов”, то есть не только по диоксиново-пестицидным, но и по многим иным. В частности, список дол­жен включать вещества, способные к на­коплению в живых организмах, веще­ства, воздействующие на эндокринную систему и иммунную систему живых организмов, и т.д.

Будет или не будет список СОЗ пред­метом международного регулирования — вопрос не первостепенный. Самое глав­ное — это, не ожидая решения междуна­родной судьбы СОЗ, начать решать и ре­шить их судьбу внутри каждой страны — без кампанейщины и демагогии. Практи­ческая задача заключается в том, чтобы перекрыть источники поступления всех этих токсикантов в окружающую среду и в сферу обитания человека. Тут важны в первую очередь два аспекта — информа­ционный и технологический. И вряд ли когда-нибудь мы доживем до того дня, когда за знаниями по обоим аспектам можно будет идти в официальные учреж­дения России.

Что касается экологической активно­сти в отношении проблемы СОЗ, то, по­мимо нормальной работы, наметились две ложные тенденции, которые подме­няют решение проблемы имитацией де­ятельности, — внутренняя и междуна­родная.

Внутренняя ложная тенденция — сде­лать проблему СОЗ предметом моды только потому, что она интересна эколо­гическим активистам Запада. Соответ­ственно, не имея квалификации по теме самих СОЗ, наши ревнители моды под­меняют проблему СОЗ близкими, но все же другими экологическими проблемами. Среди этих других проблем указывают, на­пример, мусоросжигательные заводы и одноразовые упаковки из ПВХ, комплекс­ное управление отходами и поддержку бездиоксиновых технологий, санацию сильно загрязненных территорий и мно- гое-многое другое. Все эти проблемы са­моценны сами по себе, однако они лишь косвенно связаны с проблемой СОЗ. На­пример, ПВХ не входит в западный спи­сок СОЗ. Территории могут быть загряз­нены не только органическими вещества­ми, но и тяжелыми металлами. Да и уп­равление отходами — это отдельная про­блема, которая напрямую не очень “при­клеивается” к СОЗ.

Ложная тенденция с международным оттенком ничуть не лучше.

Речь идет о преувеличении роли обсуж­даемого соглашения по СОЗ, что сопро­вождается попытками отвлечь экологичес­ких активистов от реальных целей <…>. В действительности в нынешнем виде со­глашение по СОЗ имеет чрезвычайно ма­лую ценность для решения экологических задач России. В самом деле, в нынешнем виде проект соглашения по СОЗ включа­ет по существу лишь 4 вещества, важных для реалий России, — ДДТ, токсафен, ПХБ и гексахлорбензол (диоксины и фураны промышленность не производит, они рож­даются сами по себе).

Если же попытаться создать более универсальный список СОЗ (по веще­ствам, по странам, по срокам), то согла­шение по такому перечню в принципе недостижимо.

Во-первых, помимо общих СОЗ, одина­ково важных для всех стран, у каждой страны могут быть свои СОЗ. Российские примеры — стойкие ОВ и гептил.

Во-вторых, если оставить в стороне со­знательно никем не выпускаемые диокси­ны (договариваться по ним — пустое дело), нет ни одного СОЗ, от которого были бы готовы отказаться все страны до единой. Очевидный пример — особо опас­ный для биосферы ДДТ: не будет же кто- то полагать, что с малярией в мире будет покончено в ближайшие десятилетия, — равным образом можно надеяться побе­дить тараканов. В-третьих, то же самое относится к срокам. Например, наша ар­мия не откажется от ПХБ и от гексахлор­бензола еще несколько десятилетий, при­чем по соображениям куда более “важ­ным”, чем экология.

Проблема СОЗ — это в первую очередь проблема совершенства нашего знания о химических загрязнениях биосферы. Од­нако великое знание — многая печаль.

Лев ФЕДОРОВ

(АВЭ-инфо)

Похожая запись

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

двенадцать − один =