ИСТОРИЯ
Шум вокруг СОЗ пришел к нам с Запада. Отсюда заметный “западный налет” на этой проблеме, который вполне приемлем в информационном плане и совсем негож, когда речь идет о вопросах права, в том числе — вопросах заключения обязательного для всех стран международного соглашения.
Официальные инстанции Запада выделили в качестве СОЗ покалишь 12 мишеней для приложения своей активности в области химической безопасности. Вот первый список этих мишеней:
диоксины, фураны, полихлорбифенилы (ПХБ), ДДТ, гексахлорбензол, токсафен, альдрин, дильдрин, эндрин, хлордан, мирекс, гептахлор.
Список включает 10 конкретных целевых продуктов (ПХБ и 9 хлорорганических пестицидов). Кроме того, в него входят две “нецелевые” группы веществ, появляющихся вопреки желанию людей, — диоксины и фураны.
По существу, в нынешнем виде этот список не более чем гибрид всего лишь двух проблем — диоксиновой (3 названия – диоксины, фураны и ПХБ) и хлорпестицидной (остальные 9 наименований).
По самому списку следует дать три ремарки.
Во-первых, реальный список СОЗ, опасных в рамках системы химической безопасности любого государства, много шире, чем те 12 веществ, которые канонизированы в западном мире (причем канонизированы с учетом очевидных интересов корпораций-производителей).
Во-вторых, этот список — лишь перечень опасных хлорорганических веществ, и он совсем не затрагивает другие опасные органические вещества, причем не только пестициды (фосфорные, азотные, ртутные, мышьяковые, бромные и т.д.).
В-третьих, даже среди канонизированных 12 СОЗ есть вещества, которые “наши”, то есть которые в первую очередь необходимо иметь в виду при решении российских экологических проблем, и которые “не наши”, то есть важные для нас, скорее, в рамках международной “химической солидарности”.
ДИОКСИНОВАЯ ГРУППА: ВЗГЛЯД ИЗ РОССИИ
Начнем с бесспорных веществ, составляющих диоксиновую группу в списке из 12 СОЗ.
ДИОКСИНЫ и ФУРАНЫ (на самом деле имеются в виду в первую очередь полихлорированные дибензо-n-диоксины и полихлорированные дибензофураны). Эти продукты не являются отдельными химическими веществами, а очень большой группой веществ, причем каждое из них обладает различной токсичностью (острой и хронической). Из 210 полихлорированных диоксинов и фуранов наиболее токсичными считаются 17 (7 диоксинов и 10 фуранов). Диоксины и фураны приходят в каждую страну (и СССР/Россия — не исключение) в серьезных количествах в свои сроки — вместе с промышленной революцией. И это надолго. Имеется множество технологий, которые генерируют диоксины в опасных для благополучия биосферы количествах. Однако ликвидировать все без исключения диоксиногенные технологии невозможно, как нельзя запретить промышленность.
Самый токсичный диоксин — 2,3,7,8- дибензо-n-диоксин — оказался “участником” химической войны армии США во Вьетнаме.
Мировая наука полагает, что в биосфере Земли обращается всего несколько десятков тонн диоксинов. Однако этот расчет не очень корректен, поскольку не учитывает данных по двум “белым пятнам”
- России и Китаю.
Диоксинами загрязнена если не вся наша страна, то промышленная ее часть — точно. Во всяком случае, серьезную загрязненность диоксинами таких “химических городов”, как Уфа и Чапаевск, Дзержинск и Кемерово, Березники и Волгоград, Новочебоксарск и Новомосковск, Усолье-Сибирское и Зима, можно было предполагать и до соответствующих измерений. Исследования лишь подтвердили эти предположения.
Диоксины и фураны накапливаются в различных средах, в первую очередь в таком природном накопителе, как почва, и они способны оставаться в почвах долгие годы. Время ПОЛУисчезновения диоксинов из почв — 12-15 лет, однако имеются и менее оптимистические данные. В настоящее время еще не существует технологий, которые помогли бы реабилитировать почвы, загрязненные диоксинами.
В живых организмах диоксины сохраняются столь же долго, как и в почвах. Накопителем являются в основном (практически на 90%) жировые ткани — свинина, жирная говядина, женское грудное молоко и т.д. При этом доля диоксинов может расти по мере перехода из одного живого организма в другой по пищевой цепи (биоаккумуляция). Особенно опасен переход диоксинов от матери к еще неокрепшему грудному младенцу.
Период полуисчезновения диоксинов и фуранов из организма человека — 5-7 лет.
Диоксины и фураны оказывают на живые организмы многостороннее токсическое действие, в том числе мутагенное, тератогенное, эмбриотоксическое, канцерогенное. Однако важнейшим следует считать способность диоксинов и фуранов подавлять иммунную систему живых существ в самых малых дозах.
Диоксины и фураны — универсальные загрязнители окружающей среды любой страны, они входят во все мыслимые списки вредных веществ. Список СОЗ — лишь один из них.
ПХБ. Как и диоксины, ПХБ — это смеси вредных веществ, причем в каждой стране (фирме-производителе) состав смеси может быть свой.
Еще в 1930-х годах кому-то пришло в голову, что раз ПХБ могут служить “негорючим” трансформаторным маслом, эти трансформаторы и конденсаторы можно ставить прямо в цеха. В послевоенные годы в СССР было изготовлено множество электротехнических устройств на основе ПХБ. Особенно ухватилась за ПХБ оборонка, и в настоящее время эти устройства стоят на военных заводах, на подводных лодках и т.д. <…>
Когда ПХБ начинают подгорать во время пожара, они частично превращаются в полихлорированные дибензофураны. Токсичность при этом повышается в сотни, а то и в тысячи раз. И это становится чрезвычайно опасным. Например, когда в апреле 1993 г. на КамАЗе спалили цех двигателей с участием лишь одного (из нескольких сотен) трансформатора с ПХБ- наполнением, руководство Татарии сделало вид, что ничего не произошло. Загрязненные диоксинами обломки просто сгребли и куда-то запрятали. Сейчас настало время, когда ликвидаторы должны начать болеть, так выходит по срокам.
Для России и стран СНГ ПХБ — особенно мощная опасность. Они растащены были по всему СССР, особенно военными… Где все это? В свое время ПХБ производили два завода — в Новомосковске и в Дзержинске, причем снабжали они не только электротехническую промышленность. Крупные конденсаторные и трансформаторные заводы оказались за пределами России (в Казахстане, Армении, Узбекистане). Землетрясение в Ленинакане (ныне Гюмри) уничтожило всю документацию вместе с конденсаторным заводом. Отделы сбыта трансформаторного завода в Чирчике и конденсаторного завода в Усть-Каменогорске не сообщают информации. Ну а российский конденсаторный завод в Серпухове списка адресов, куда они конденсаторы поставляли, тоже не дает. Говорят, это конфиденциальная информация. <…> Так что собирать информацию о рассеянных по нашим просторам трансформаторах и конденсаторах придется по крохам. Ну а о том, куда делось отработанное трансформаторное масло, мы вряд ли когда узнаем. Во всяком случае, известно, что АвтоВАЗ сливал ПХБ из старых трансформатов просто в Волгу.
ХЛОРНЫЕ ПЕСТИЦИДЫ С СОВЕТСКИМ УКЛОНОМ
Состав пестицидной группы СОЗ очень спорный, поскольку их подбор — американо-западноевропейский. Из хлорпестицидной группы для нас имеют какое-то значение лишь три СОЗ — ДДТ, гексахлорбензол и токсафен.
ДДТ — это единственный важный для нас пестицид из всего списка 9 официальных СОЗ-пестицидов. Он производился в СССР десятками тысяч тонн в год, в отдельные годы доходило до сотен тысяч; производители —заводы Москвы, Киева, Дзержинска (2 завода), Чувашии (2 завода — в Вурнарах и Новочебоксарске). Неумеренная активность в применении ДДТ привела к тому, что им покрыли ровным слоем всю страну. В 1970 году по требованию мирового сообщества ДДТ в СССР “запретили”. Точнее, запретили произносить и писать слово “ДДТ”. Сам же пестицид продолжали и производить, и использовать. Но поскольку не было слова, нет данных о серьезных измерениях, так же как нет необходимых для экологических оценок документов. Ближе к 1990-м ДДТ был все-таки изъят из подпольного оборота, и он попал в тайные захоронения, которые, кстати, по указаниям обкомов КПСС стали устраивать еще в 1970-х годах в каждой области. И следы этих захоронений теперь очень трудно отыскать. Между прочим, считалось, что для армии ДДТ надо иметь побольше. Что касается экологии ДДТ, то важно иметь в виду, что в почвах необходимо искать не только сам ДДТ, но и продукты его трансформации
- они и столь же токсичны, и столь же устойчивы в природе. И сам ДДТ, и его метаболиты способны переходить из одного живого организма в другой по пищевой цепи.
ГЕКСАХЛОРБЕНЗОЛ раньше выпускался в Чапаевске. Его брала армия и использовала в своих пиротехнических составах. Недавняя попытка армии добиться возобновления производства не увенчалась успехом, однако сами по себе пиротехнические составы могут храниться бесконечно. Как пестицид гексахлорбензол применялся у нас мало, хотя налаживалось производство на заводе именно под маркой пестицидов.
ТОКСАФЕН (полихлоркамфен) — это сугубо западный пестицид. В СССР полихлоркамфен использовался незначительно, производился очень мало в Чапаевске, однако запрещен был лишь в 1991 году. Наши труженики села предпочитали родственный пестицид ПОЛИХЛОРПИНЕН, который на Западе менее известен и потому не входит в канонический список. Производители полихлорпинена
- заводы Киева, Чапаевска и Дзержинска. Когда в СССР шла борьба за сахарную свеклу, полихлорпинен применяли без меры, им засыпали Краснодарский край, Украину, в общем, свеклосеющие районы.
В 1978-1981 годах он был запрещен. Однако сам полихлорпинен постановлений не читает, и теперь придется ждать, когда все это рассосется — загрязненную почву очистить трудно.
ХЛОРНЫЕ ПЕСТИЦИДЫ ЗАПАДНОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ
АЛЬДРИН и ДИЛЬДРИН в СССР пытались производить очень давно, но уже в начале 1970-х годов поняли, что все живое от них подыхает. Фактически мы применяли эти пестициды мало и очень давно: альдрин был запрещен в 1972 г., дильдрин — позже. С другими было то же самое. ГЕПТАХЛОР запретили в 1986 г., ЭНДРИН — тоже очень давно (год неизвестен, поскольку запрет был введен в секретном документе). МИРЕКС — это чужой пестицид, потому что термиты — не наш профиль, а с муравьями мы вроде бы не боремся (в почве мирекс, кстати, превращается в кепон, который является ничуть не меньшим СОЗ, чем сам мирекс, но в список СОЗ почему-то не попал). ХЛОРДАН для нас тоже нехарактерен.
Таким образом, о 6 СОЗ из 12 официально названных жителям нашей страны можно просто забыть — настолько они “не наши”. <…>
ХЛОРНЫЕ ПЕСТИЦИДЫ, НЕ ВОШЕДШИЕ В СПИСОК СОЗ
Переходя от канонизированных СОЗ — хлорных пестицидов к действительно опасным для нашей окружающей среды, в первую очередь необходимо указать, помимо уже упоминавшегося полихлорпинена, на ГЕКСАХЛОРЦИКЛОГЕКСАН (ГХЦГ). На самом деле ГХЦГ (раньше его называли гексахлоран) — это не одно вещество, а смесь из 8 изомеров. Линдан (гамма-изомер) — лишь один из 8, который, собственно, эффективен в сельском хозяйстве как инсектицид. Остальные 7 не работают по прямому назначению (против насекомых), а лишь загрязняют природу, причем не только в Чапаевске, где его производили.
С помощью ГХЦГ мы перемазали всю страну, прежде чем запретили в 1991 году. Однако в почвах он остался и будет там оставаться долгие годы.
НЕХЛОРНЫЕ ПЕСТИЦИДЫ, НЕ ВОШЕДШИЕ В СПИСОК СОЗ
Укажем на несколько пестицидов “всемирного значения”, которые вполне могли бы пополнить список СОЗ, хотя и не относятся к числу хлорорганических веществ.
Это, во-первых, гербициды триазинового ряда АТРАЗИН и ПРОПАЗИН, карбамат СЕВИН (инсектицид — заменитель ДДТ) и тиокарбамат ЯЛАН (гербицид). Все они входят в группу азоторганических соединений. И все уже давно стали предметом головной боли для экологов всего мира.
Далее, фосфорорганический инсектицид МЕТАФОС первого класса опасности теоретически считается не очень долгоживущим, каки многие другие. Однако на самом деле его нашли в Кировской области в частных питьевых колодцах через 20 лет после тайного захоронения.
Наконец, можно указать на примеры смешанных соединений. Инсектицид БА- ЗУДИН относится к числу фосфоразоторганических соединений, а ХЛОРОФОС и ДИХЛОФОС — фосфорхлорорганических соединений. Об их судьбе в природной среде уже накоплен большой объем информации. Все перечисленные пестициды могут сохраняться в природной среде годами. Что касается предела, когда нестойкий пестицид переходит в разряд “стойких”, то он очевиден — это способность сохраняться в природной среде более одного сельскохозяйственного сезона.
Всем этим пестицидам — место в списке СОЗ. И не только им.
БОЕВЫЕ ОТРАВЛЯЮЩИЕ ВЕЩЕСТВА
Отравляющие вещества (ОВ) относятся к числу “наших” СОЗ. Это чисто советские токсиканты, которые не пополнили список СОЗ, скорее всего, из чисто политиканских соображений, например, в целях сбережения нервной системы генералитета СССР/России.
ЛЮИЗИТ (по классификации нашей армии, стойкое ОВ кожно-нарывного действия) прекратили производить в Чапаев- ске еще в 1945 г. А продукт его трансформации хлорвиниларсиноксид находят в окружающей среде этого города через 50 лет после войны. Найдут и в Дзержинске (в “белом море”, в донных отложениях Волосянихи, в заводских стенах на “Капролактаме”, где его также производили и в годы Второй мировой войны, и в послевоенные годы), и недалеко от Пензы в местах уничтожения ОВ. Найдут в Камбарке (Удмуртия), где происходило тайное уничтожение люизита многие годы. Конечно, если будут искать. Кстати, этот продукт не менее токсичен, чем сам люизит, зато много более устойчив в природной среде. Структурно эта бомба замедленного действия относится к мышьякхлорорганическим соединениям.
ИПРИТ (стойкое ОВ кожно-нарывного действия и общеизвестный мутаген) прекратили закапывать в Москве на военнохимическом полигоне в Кузьминках 40 лет назад. Мы же нашли это стойкое ОВ в почве возле пруда в октябре 1998 года. В этом пруду москвичи купаются, ловят рыбу. По строению иприт относится к се- рахлорорганическим соединениям. Найти его можно не только в Москве (причем в очень многих местах), но и в Дзержинске, Чапаевске, Волгограде, Березниках и многих других местах.
Советский V-ГАЗ (самое мощное ОВ нервно-паралитического действия) выпускали в Новочебоксарске (Чувашия) до 1987 года. В книгах пишут, что в природной среде V-газ сравнительно быстро разлагается до нетоксичных продуктов. Это неправда. Во-первых, нетоксичен лишь один из продуктов (85%), тогда как другой, относящийся к группе фосфоразоторгани- ческих соединений — очень ядовит, и это 15% исходного количества. Во-вторых, сам V-газ является стойким ОВ (по классификации армии СССР/России), и сооружения он загрязняет надолго, если не навсегда. Это в первую очередь относится к цехам завода в Новочебоксарске. Эти цеха горячие головы собираются не уничтожать, как того требует ратифицированная Россией Конвенция о химическом оружии, а “конверсировать”.
Таким образом, к стойким ОВ как нельзя лучше подходит пожелание древних — ищите и обрящете.
РАКЕТНЫЕ ТОПЛИВА КАК СОЗ
Ракетно-топливная экологическая тема — наименее изученная. Между тем трудно найти в бывшем СССР место, где бы не побывало токсичное ракетное топливо под названием ГЕПТИЛ (химическое название — несимметричный диметилгидразин). Речь идет о самых разных ракетах — стратегических и тактических, морских и космических, ракетах ПВО и противоракетах.
Гептил — это азоторганическое соединение, которое можно рассматривать как серьезный экотоксикант. Он может просуществовать в окружающей среде без разложения долго, особенно в восстановительных условиях, где-нибудь на севере, в районах болот (куда военные стараются сбросить промежуточные ступени стратегических, морских и космических ракет). А когда нам говорят, что гептил разлагается или окисляется, то забывают сообщить, что продукты окисления тоже токсичны, причем некоторые из них относятся к числу ярых канцерогенов и мутагенов.
Известные обществу данные о загрязнении гептилом окружающей среды ничтожны. Однако и эти результаты измерений занижены, в том числе потому, что “секретные” организации просто не умеют определять гептил в почве и биологических средах.
В настоящее время уже можно сказать, что по крайней мере половина регионов России испытала на себе воздействие гептила.
Этот опасный экотоксикант производился сначала в Дзержинске (Нижегородская область), Перми, Кемерове, Куйбышеве (Новосибирская область). Особенно серьезно пострадали Салават (Башкирия) и Ангарск (Иркутская область), где были специально построены мощные нефтехимические комбинаты, нацеленные на выпуск гептила.
Производство стратегических и космических ракет, работающих на гептиле, налажено в Москве (завод им. Хруничева), Днепропетровске (“Южмаш”), Омске (завод “Полет”). Данные о влиянии этих производств на здоровье людей от общества скрыты.
Двигатели для жидкостных ракет, работающих на гептиле, изготавливают в двух городах — Омске и Воронеже, а испытывают — вне городов (поселок Крутая Горка и Шиловский Лес, соответственно).
Работы по ремонту и переоборудованию морских ракет различного класса с жидкостными двигателями (топливо — гептил), в том числе ракет для подводных лодок, ведутся в Северодвинске (Архангельская область) и в Большом Камне (недалеко от Владивостока). Тем же занят и химический завод “Факел” в закрытом городе Красноярск-35.
Обществу сообщены некоторые места падения первых и вторых ступеней космических ракет, заправлявшихся гептилом: Джезказганская область (Казахстан), Архангельская область, Республика Коми, Республика Хакасия, Республика Тыва, Алтайский край (в том числе Республика Горный Алтай). При приземлении в этих ступенях остаются большие количества гептила.
Стратегические ракеты, стартующие с трех ракетных полигонов — Капустина Яра (Астраханская область), Плесецка (Архангельская область) и Байконура (Казахстан), — приземляются на Камчатке. Однако обществу не сообщены места приземления промежуточных ступеней этих ракет, в которых имеются остатки гептила (Республика Саха — Якутия).
Стратегические ракеты, заправлявшиеся гептилом, стояли или стоят на боевом дежурстве в 29 пунктах бывшего СССР, в том числе на трех сухопутных ракетных полигонах. Остальные 26 пунктов таковы: Алтайский край (Алейск), Амурская область (Свободный), Ивановская область (Тейково), Кировская область (Юрья), Калужская область (Козельск), Кострома, Красноярский край (Гладкая и Ужур), Курганская область (Шадринск), Марийская Республика (Йошкар-Ола), Новосибирск, Пермская область (Бершеть), Саратовская область (Татищево), Свердловская область (Верхняя Салда), Тверская область (Выползово), Томская область (Итатка), Оренбургская область (Домба- ровский), Челябинская область (Карталы), Читинская область (Дровяная и Ясная), Украина (в пос. Деражная возле г. Хмельницкий и в Первомайске Николаевской области), Казахстан (Джамбул, Державин» и Жангизтобе), Литва (Кармелава). Время от времени гептил из ракет сливали и заменяли на новый. Его отправляли на склады и заводы на переработку, а отходы ненужного гептила выливались в соседние болота и озера, которые в настоящее время называются местными жителями “мертвыми”.
Морские баллистические ракеты, заправлявшиеся гептилом, испытывались на морском ракетном полигоне в Неноксе (Архангельская область). Размещены они на подводных лодках, которые дислоцируются во многих пунктах Мурманской области, Приморского края, Камчатки.
Уничтожение сухопутных стратегических ракет и стратегических ракет подводных лодок, в которых в качестве топлива использовался гептил, происходило и происходит в Пибаньшуре (Удмуртия), Суро- ватихе (Нижегородская область), Сергиевом Посаде (НИСХИ, Московская область), Ревде (Екатеринбургская область), Пашино (Новосибирская обл.), Красноярске (Красмашзавод). Данные о загрязнении гептилом окружающей среды обществу не сообщены.
Уничтожение ненужных запасов гептила происходило и будет происходить в больших масштабах на крупных армейских складах гептила — в Нижней Салде (Екатеринбургская область), Красноярске, Ильино (Нижегородская область), Мошково (Новосибирская область), Туринской (Читинская область), Ванино (Хабаровский край), Мулянке (Пермская область), Раде (Тамбовская область) и Латышской (Московская область). Экологических данных нет. Судьба гептила, хранившегося при полках и дивизиях Ракетных войск стратегического назначения, неизвестна.
БРОМОРГАНИЧЕСКИЕ СОЗ
В число броморганических соединений, широко применяемых в жизни цивилизации запада, входят такие, например, как ПОЛИБРОМБИФЕНИЛ и АНТИПИРЕНЫ. Все они не входят в международный список СОЗ, потому что корпорации-производители, скорее всего, еще не готовы к их замене. Антипирены придают дереву, тканям, пластмассам негорючесть, однако реально в момент пожара эти предметы становятся источниками диоксинов.
С той лишь разницей, что образуются на пожаре не хлордиоксины, к которым все как-то привыкли, а бромдиоксины, о которых мы понятия не имеем, или смешанные хлорбром-, которые и на Западе-то не умеют измерять, не то что у нас.
БУДУЩЕЕ
Итак, любой серьезный список СОЗ, составленный без оглядки на интересы промышленных корпораций и армий, не может быть ограничен 12 уже канонизированными хлорорганическими веществами. Он должен быть расширен как минимум до 30 продуктов. Выше они уже названы, однако имеется немало “кандидатур”, пока не названных.
В целом в этот список должны входить не только соединения хлора, но также стойкие органические соединения фосфора, мышьяка, азота, ртути, серы, брома. Список должен включать не только гражданские, но и военные продукты. И, наконец, список должен включать вещества, проходящие по самым различным “группам интересов”, то есть не только по диоксиново-пестицидным, но и по многим иным. В частности, список должен включать вещества, способные к накоплению в живых организмах, вещества, воздействующие на эндокринную систему и иммунную систему живых организмов, и т.д.
Будет или не будет список СОЗ предметом международного регулирования — вопрос не первостепенный. Самое главное — это, не ожидая решения международной судьбы СОЗ, начать решать и решить их судьбу внутри каждой страны — без кампанейщины и демагогии. Практическая задача заключается в том, чтобы перекрыть источники поступления всех этих токсикантов в окружающую среду и в сферу обитания человека. Тут важны в первую очередь два аспекта — информационный и технологический. И вряд ли когда-нибудь мы доживем до того дня, когда за знаниями по обоим аспектам можно будет идти в официальные учреждения России.
Что касается экологической активности в отношении проблемы СОЗ, то, помимо нормальной работы, наметились две ложные тенденции, которые подменяют решение проблемы имитацией деятельности, — внутренняя и международная.
Внутренняя ложная тенденция — сделать проблему СОЗ предметом моды только потому, что она интересна экологическим активистам Запада. Соответственно, не имея квалификации по теме самих СОЗ, наши ревнители моды подменяют проблему СОЗ близкими, но все же другими экологическими проблемами. Среди этих других проблем указывают, например, мусоросжигательные заводы и одноразовые упаковки из ПВХ, комплексное управление отходами и поддержку бездиоксиновых технологий, санацию сильно загрязненных территорий и мно- гое-многое другое. Все эти проблемы самоценны сами по себе, однако они лишь косвенно связаны с проблемой СОЗ. Например, ПВХ не входит в западный список СОЗ. Территории могут быть загрязнены не только органическими веществами, но и тяжелыми металлами. Да и управление отходами — это отдельная проблема, которая напрямую не очень “приклеивается” к СОЗ.
Ложная тенденция с международным оттенком ничуть не лучше.
Речь идет о преувеличении роли обсуждаемого соглашения по СОЗ, что сопровождается попытками отвлечь экологических активистов от реальных целей <…>. В действительности в нынешнем виде соглашение по СОЗ имеет чрезвычайно малую ценность для решения экологических задач России. В самом деле, в нынешнем виде проект соглашения по СОЗ включает по существу лишь 4 вещества, важных для реалий России, — ДДТ, токсафен, ПХБ и гексахлорбензол (диоксины и фураны промышленность не производит, они рождаются сами по себе).
Если же попытаться создать более универсальный список СОЗ (по веществам, по странам, по срокам), то соглашение по такому перечню в принципе недостижимо.
Во-первых, помимо общих СОЗ, одинаково важных для всех стран, у каждой страны могут быть свои СОЗ. Российские примеры — стойкие ОВ и гептил.
Во-вторых, если оставить в стороне сознательно никем не выпускаемые диоксины (договариваться по ним — пустое дело), нет ни одного СОЗ, от которого были бы готовы отказаться все страны до единой. Очевидный пример — особо опасный для биосферы ДДТ: не будет же кто- то полагать, что с малярией в мире будет покончено в ближайшие десятилетия, — равным образом можно надеяться победить тараканов. В-третьих, то же самое относится к срокам. Например, наша армия не откажется от ПХБ и от гексахлорбензола еще несколько десятилетий, причем по соображениям куда более “важным”, чем экология.
Проблема СОЗ — это в первую очередь проблема совершенства нашего знания о химических загрязнениях биосферы. Однако великое знание — многая печаль.
Лев ФЕДОРОВ
(АВЭ-инфо)